Дозаправка в Ленске. Город не показался нам приветливым. Зато река Лена относится к нам ласково и благосклонно. И пока прощает ляпы и ошибки. Вчера был теплый и сентиментальный вечер. Красивый берег и красивый лагерь.

 

Искуситель Артур приготовил котел картошки с мясом по-афгански. Его на Памире научили. Все готовится как плов, только вместо риса картошка. Тяжелый наркотик! После сагудая из тайменя никто не верил, что можно съесть целый котел сладкого варева.

 

Ночи по мере продвижения на север сокращаются и уже белее питерских.

 

Иду по берегу, смотрю, сидит Марина Горностаева и плачет… Я думал, что-то случилось, а ее просто накрыло. От переизбытка творческих переживаний здесь и одновременно телефонной связи с няней в Москве.

 

Подошел Серега-оператор, опустив камеру. Эх киношники, нас так не жалеют, снимают в любой ситуации, а как сами плачут, друг друга жалеют J.

 

Марина с Аней развивают собирательный женский образ в будущем фильме. От лица этого образа у Ани родился текст. От текста сильно пахнет, на мой взгляд, этим дневником, но мне понравился посыл «Опомнитесь!», и я решил привести его полностью:

 

«Очень хочется собрать всех жителей мегаполисов и со словами: "Люююююди! Опомнитесь!" посадить в некий Ноев ковчег и отправить в подобное путешествие, подальше от цивилизации, оставив лицом к лицу с собой, с маленьким мальчиком или маленькой девочкой, которые когда-то верили в чудеса и умели мечтать. Напомнив о том,что по-настоящему имеет значение - о том, что есть в каждом из нас, но, увы, стерлось или забылось в водовороте  обыденности - пустой и никчемной. Это идеалы и ценности, следуя за которыми, мы находимся в состоянии свободы, любви и гармонии. То, что я чувствую в окружении бескрайних очищающих  вод Лены и могущественной тайги».

 

Уже засыпая, поймал себя на мысли, что многие мои богатые (да и небогатые) знакомые дорого бы дали, чтобы оказаться сейчас в этом спальнике.

 

Утром пришла информация, что у американских журналистов, читающих дневник, вызвало возмущение мое предположение, что американцев может привлечь «отсутствие правового поля» - всё по понятиям, как в Российско-американской компании. Я извинился за нечеткость формулировки и написал такой комментарий.

 

Во-первых, наш проект с уважением относится как к правовому полю США на территории США, так и к правовому полю России на территории России.

 

Во-вторых, под «понятиями» я имел в виду не слово из мафиозного сленга, а неписанные правила и законы, которые существовали в Якутии, здесь, и у алеутов, по ту сторону Берингова пролива. И именно уважение и понимание этих устоев и дало Российско-Американской компании возможность успешно развиваться в течение десятков лет. Сила России была и остается в способности объединить народы с разными культурами и традициями. Будь то татары или осетины, русские или якуты.

 

В нашей группе нет шаманистов (а Якутия – центр российского шаманизма), но понимание местных правил позволяет мне сейчас зачалить аэробот около рыбаков на берегу и договориться с ними о рыбе. Я могу поменять эту рыбу на деньги, на водку или на налобный фонарик «Экспедиция». У кого что есть, и кому что нужнее...

 

И понимание этих же правил приводят к тому, что мы не будем пить водку с якутами,  а вот в Осетии – наоборот: надо было бы выпить и сказать хороший тост.

 

А сила американцев в умении договориться – что с якутами, что с осетинами – быстрее и на более выгодных условиях.

 

Третье и, возможно, главное: когда только что открыли Новый Свет – это был уникальный шанс. И сейчас есть такие шансы. Например, альтернативная валюта bitcoin развивается и предоставляет гражданам, живущим на территории разных юрисдикций, возможность инвестировать в свое будущее.

 

Координационный центр попросил нас выходить в эфир раз в восемь часов. Говорят, два дня назад, когда долго не было связи, близкие сильно волновались. Так бывает. Ты вроде геройствуешь, а невольно травмируешь родных людей.

 

По берегам появились глыбы льда, а пару дней назад здесь было +47. Наверное, весной айсберги метров по десять в высоту после ледохода. Юра Павленко, почитав наш дневник, написал, что надо бы аэролодку назвать аэролодырем.

 

Мы много разговариваем о будущем кино. Вчера посмеялись, когда поняли, что из десятка профессионально снятых «Экспедицией» фильмов это будет первый женского происхождения. Не в смысле «женского кино», где все в рюшечках и красивенько. А в смысле, что главный персонаж Анечка – уже практически собирательный образ-метафора. Мы снимаем контра-пункты между трешняком с бензопилами и Аниной одухотворенной красотой (ну и, конечно, Горностаева искусно подмешивает провоцируемую Волковым эротику – кто бы сомневался J).

 

Сегодня подумал, что уже неделю не доставал очки. Чем дольше всматриваешься в горизонт, тем лучше зрение.

 

И еще интересное наблюдение. Нам всем легко от отсутствия давления денег. Вся казна в черной сумке у Ани. Когда нужна наличность на бензин или новые блесны, она выдает деньги, ей возвращают сдачу. Своих денег в этом микросоциуме нет, и их никто не тратит (прямо как полярники в Антарктиде). И никто о них не думает. А материальные ценности есть. Сухой спальник и чистые носки, канистра бензина и две шоколадки, заряженный аккумулятор для видеокамеры и охапка дров. Но с обычными деньгами эти ценности никак не коррелируют, от этого легко и красиво.

 

Два интимных слова. После обеда 28 июня кончился последний бокал белого сухого вина…

 

На последних парах этого благородного напитка хочу констатировать отрадный факт. Смелый эксперимент по помещению шести альфа-самцов в замкнутое пространство уже практически удачно завершился. Несмотря на присутствие красивых женщин.

После обеда пошел сильный дождь. Видимость плохая. Аэролодка идет в пяти метрах от скального берега, дальше на глубине не выходит на глиссирование (крейсерская скорость 50 км/час).

 

Резкий удар о подводный камень… Выброс адреналина и сожаление об отсутствии танкистких шлемов на голове. На днище повреждена обшивка, но пробоины вроде нет. Оглядываюсь на Горностаеву: «Все нормально – говорю, - Маринес». У нее очень испуганные глаза, но спокойный голос. «Да нет, не нормально!» - отвечает. Травм у экипажа нет. Двигаемся на той же скорости дальше.

 

Спустя 10 минут, «Да, хорошо приложились…» - чешет щетину на подбородке Юра Барсуков. «За битую аэролодку две небитых дают» - комментирую и меланхолично закуриваю.

 

Вскоре справа впадает река зеленого цвета Большой Патом, а в Лене вода голубая. Две разноцветные струи текут, не смешиваясь уже 2 км. Красиво, но снять картинку не можем из-за дождя. Кстати, мы опять на полчаса в Иркутской области, а не в Саха - Якутии. Если бы были населенные пункты, можно было бы свободно без почасового регламента докупить алкогольное топливо на дождливый вечер. Но населенных пунктов нет.

 

Про коэффициенты полезного действия коллективов. Понятно, что вся конкуренция в мире происходит на рынке человеческого капитала. У нас сейчас очень хорошая группа. Мне иногда удавалось создать лучше (нечасто, кстати ), и много раз не удавалось. В основном слаженность заметна утром после подъема и во время вечернего причаливания к берегу (днем мы прем как бешеные танки). Команда похожа на муравьев с встроенными рациями. Каждый делает свое дело, но а) синхронно-согласованно б) держит боковым зрением товарищей.

 

Попробую описать. Утро. Артур выставляет завтрак. Капитаны дозаправляют топливом суда, каждый герметизирует свои вещи, но если свободен, не сидит, помогает другим. Сворачивает кухонный стол или подтаскивает канистры. Перекуриваем-передыхиваем по возможности одновременно. Я ору бодрящие песни, киношники заряжают камеры и т.д.

 

Вечером Артур быстро готовит холодные закуски (например, вчера сагудай из тайменя, которого надо и почистить, и разделать, и замариновать), я развожу огонь, Волков валит лес, девчонки хлопочут с видео и текстом дневника, Серега-оператор снимает и только подвыпивший в честь поимки тайменя Витя Большаков кидает и кидает спиннинг. Но перед этим он уже поставил две палатки для себя и для товарищей. Если так работать каждый день в бизнесе, совокупный успех вырастает многократно.

 

Вечереет. Дождь. Видимость почти нулевая. У нас есть серьезные шансы не успеть в назначенный срок. Дозаправляемся, не причаливая. За время заправки 1 км успеваем пройти сплавом по течению. «Горностаева, не хочешь в туалет?». «Нет, я с вами в противофазе. Про запас не написаешься».

 

После многих часов безостановочного хода по воде лодка изнутри похожа на цыганскую кибитку (ну или, по крайней мере, как я кибитку представляю). Но не старинную, а кибитку 21 века. Под ногами спальники, пакеты с мусором, из разеток торчат провода и подставки для подзарядки всяческих цифровых дивайсов, посреди всего натюрморта сзади два спальных места. А впереди кожаные кресла, как у гоночного автомобиля.

 

Около 9 вечера пробили горизонт дождя. Бензобаки сухие. Солнце. Ищем стоянку. За день одолели около 350 верст. Кажется, товарищи начинают бояться, что скоро Якутск, и все закончится. Говорим с Горностаевой об утопии. О том, что невозможно за такой короткий период вырастить взаимную веру и нежность всего коллектива друг к другу.

 

Мой старший товарищ Сергей Иванович Макшанов считает, что «Любовь – это секретный заговор двух человек против всего остального мира». Как знать, может в нелинейном времени от Иркутска до Якутска нам удалось создать такой заговор целой группы против всех внешних и внутренних препятствий на пути взаимной любви. И не важно, что не на всегда. Важно, что сейчас это наша общая правда.

 

«Все равно это волшебство жизни на короткую дистанцию» отвечает Горностаева. Не хочу спорить. Думаю, что 3000 км не очень короткая дистанция. Ну и пушкинское про «Лучше один раз живой крови напиться, чем 300 лет падаль клевать»J…